| Вино Страны восходящего солнца Posted: 19 May 2012 08:12 AM PDT  Вино Страны восходящего солнца Сегодня в мире все японское очень популярно - суси и сасими, аниме и манга, кимоно и хокку, театр кабуки и сакура. Но японское вино является исключением. Многие вообще не подозревают, что в Японии делают виноградные вина, считая, что японцы лакают только сакэ. А между тем японское виноделие имеет многовековую историю, оно зародилось в Кацунуме, префектура Яманаси. В 718 году Будда Нерай передал виноградные лозы святому Геки. Тот посадил их в Кацунуме и в благодарность за столь чудесный дар вырезал статую Нерая. Эта статуя, которую пилигримы назвали Будо Якуси (будо означает виноград, а якуси - учитель врачевания), до сих пор хранится в храме Дайдзен-дзи в Кацунуме. Историки, конечно, не верят в божественное происхождение японского вина, утверждая, что виноград попал в Японию не с небес, а из соседнего Китая в VIII веке. Буддистские миссионеры распространили виноградную лозу по стране, вовсе не настаивая на производстве вина. В 1186 году около горы Фудзи был выведен винный виноград с толстой кожицей, названный Косу (Koshu). Этот сорт до сих пор более всего соответствует местным условиям, фактически, это столовый виноград, но из него получается свежее, вполне тонкое белое вино. Долгое время виноград был столь редким лакомством, что его считали лекарством, и монахи лечили им больных. В XII веке виноград начали культивировать, но впервые попробовать виноградное вино японцам довелось лишь в XVI веке, и то благодаря португальским мореплавателям. Первым виноградное вино в Японию привез иезуитский монах Франциск Ксавьер в 1545 году.  В XVII столетии сорт винограда Косу стал известен благодаря своему высокому качеству. Но регулярное виноделие началось в Японии с принятием западной культуры во время возрождения Мейдзи во второй половине 19 века. В 1879 году в Кацунума префектуры Яманаси появилась первая японская винодельческая компания. Для изготовления вина из винограда был переоборудован старый завод по производству сакэ, а служащие этого предприятия прошли стажировку во Франции. Основными регионами для производства вина стали Хоккайдо и префектура Яманаси. В конце XIX столетии правительство активно ввозило различные сорта винограда из США и Европы. Однако большинство сортов винограда не могло успешно культивироваться из-за распространения грибных болезней, только несколько культурных сортов могли нормально расти в теплицах.  Японские вина – одни из самых редких в мире. Из местного винограда производят сухое и полусухое красное японское вино. Вино считается японским, если в нем использовано всего 5% винограда, выращенного в Стране восходящего солнца. С точки зрения японского вкуса, терпкость и кислотность не были приняты в начале. Долгое время добавляли сахар и мед, чтобы смягчить вкус, поэтому сладкое вино было основным. Эта тенденция продолжалась до 1970-х годов, когда японское вино походило больше на ликер. В 1970/80-е годы уровень мастерства виноделов увеличился, качество японского вина за последние годы находится на высоком уровне. Посадки винограда в Японии занимают очень маленькие площади, поскольку они требуют серьезного ухода – суровые природные условия не дают виноделам сидеть без дела. Виноградные вина Японии очень специфичны, чем и притягивают истинных любителей вина. В Японии существует несколько систем классификации вин. Так, в Нагано японские вина контролируются по происхождению, эта система схожа с французской АОС, а в остальных регионах бутылки качественного вина маркируются специальным знаком отличия. Продегустировать вина Японии у нас можно разве что в национальном ресторане, в свободной продаже они встречаются очень редко. Есть еще в Японии фруктовые вино, именно японское сливовое вино считается обязательным для дегустации. Свежие, прозрачные десертные вина делают из граната, груши, персика, айвы. Ягодное вино называется кадзицу-сю, наиболее популярное сливовое вино - умэ-сю, это главный сувенир из Японии, наряду с сакэ, конечно.               
This posting includes an audio/video/photo media file: Download Now |
| Сэннинбари - ритуальный пояс камикадзе Posted: 19 May 2012 01:59 AM PDT  Сэннинбари - ритуальный пояс камикадзе Когда японский солдат призывался в действующую армию, обязанностью женщины в семье или общине было сделать для него две вещи, чтобы он мог взять их с собой в качестве амулета удачи. Первое - это флаг с автографами, а другая вещь называлась сэннинбари (Senninbari), что дословно означает пояс с тысячью стежков. Этот пояс представляет собой полосу ткани, примерно одного метра в длину, украшенную 1000 стежками. Такие пояса с любовью готовили матери своим сыновьям-новобранцам, они выходили на улицы и просили молодых девушек - тысячу человек, чистота которых должна была составить ритуальную ценность пояса - сделать один стежок. Это был амулет от матери солдата как часть синтоистской культуры императорской Японии. Cэннинбари обычно делали из белой ткани, но иногда использовали желтый, красный, зеленый и синий цвета. Швы, как правило, были красные, но опять же иногда использовался ряд других цветов. Швы обычно располагались в несколько рядов, а также на поясе могли быть помещены изображения флагов, патриотические лозунги и тигры. Наиболее распространенный лозунг ООН бу-чо-кю для "вечной удачи в войне". Тигры были популярны, поскольку они могли перемещаться далеко от дома, а затем благополучно вернуться.  Cэннинбари не обязательно пояс, они могли быть различные по форме, включая повязки хатимаки (hachimaki), жилеты, флаги и шапки. Пояса носили вокруг талии, большинство из них были именно сэннинбари-харамаки, харамаки - это пояса, которые традиционно носили в Японии для поддержания хорошего здоровья. Традиция производства сэннинбари возникла во время Первой китайско-японской войны 1894-1895 годов. Считалось, что красный цвет стежка придает мужества, удачи и иммунитет от повреждений, особенно от пули, на их владельцев. Некоторые японские солдаты отвергали мнение, что сэннинбари может защитить их от зла. Вместо этого, они считали, что это хороший элемент удачи, они помогали нанести наибольший ущерб врагу. Cэннинбари делали матери солдат, сестры и/или жены. Стежки собирали возле местного храма, железнодорожного вокзала или универмага, прося проходящих женщин сделать стежок. В самые горячие дни войны для того, чтобы удовлетворить спрос, женские патриотические организации делали сэннинбари в массовом порядке. По обычаю, любая женщина, родившаяся в год тигра, могла шить 12 швов или количество стежков, которые соответствовали ее возрасту. В некоторые пояса вшивали женские волосы, это была дополнительная форма защиты. Кроме того, в пояс вшивали монеты в качестве амулета. После того, как пояс был готов, его отсылали солдату в мешочке имон-фукуро.  Многие из летчиков камикадзе носили такие сэннинбари - пояса с тысячью стежков. Для пилота в его последние часы сэннинбари служили успокоительным талисманом. Так, лейтенант Мацуо Томио, взорвавший свою бомбу вишневый цветок в двадцать один год, написал в прощальном стихотворении:
 Лейтенант Нагацука - один из немногих оставшихся в живых, описывает сцены в казарме, когда он и его товарищи получили приказ о вылете следующим утром. После спора в приподнятом настроении о том, что с ними станет после смерти, Нагацука вернулся к себе на койку и попытался составить свое последнее письмо. Жить оставалось девять часов — так, по крайней мере, он думал. Некоторое время он был охвачен воспоминаниями прошлого и не мог собраться с мыслями. Затем он взял кисть:
 Перед сном пилоты обычно собирали свои деньги, книги и другие личные принадлежности, которые им были не нужны в полете и дарили их остающимся друзьям. Свою последнюю ночь большинство из них спало мирно. Просыпались они вскоре после рассвета, тщательно умывались и в последний раз надевали лётные костюмы, вокруг шлемов они повязывали кусок белого полотна, украшенный рисунком хризантемы кикусуй, восходящим солнцем или иным воодушевляющим лозунгом. Иногда пилот снимал свой белый шарф непосредственно перед посадкой и дарил его на память товарищу. Краткая церемония проводов обычно проходила вне казарм, или на самом летном поле, где на длинных столах, накрытых белыми полотнищами, устанавливались фляжки с холодным сакэ и тарелки со скромной едой типа сушеной каракатицы. Офицер — командир подразделения наливал каждому из отправлявшихся пилотов по очереди церемониальную чашечку. Принимая ее, пилот делал поклон, Почтительно подносил ее обеими руками ко рту и выпивал, - то, что он получал, не было глотком для храбрости в западном стиле, но, скорее, чем-то ближе к Последнему Причащению. В дополнение пилотам часто выдавали с собой в самолет маленькие коробочки с обедом бэнто, это делалось, скорее, для психологического успокоения, а не ради того, чтобы пилоты могли напоследок перекусить. До того, как пилоты садились в самолет перед своим последним вылетом, командующий офицер говорил короткую прощальную речь, заканчивавшуюся обычно наказом сделать все, что в их силах. Их товарищи, пришедшие на проводы, запевали какой-либо старинный военный гимн.                     
|
| Posted: 18 May 2012 09:37 AM PDT   Книга Айвана Морриса - это сборник новелл из японской истории, посвященных людям, которые доказали,`что в жизни существует нечто гораздо более значимое, чем материальное изобилие и преследование собственных эгоистических интересов. Этот трагический образ обреченного на поражение героя, демонстрирующего величие духа в безвыходной ситуации, является частью великой древневосточной культуры. Мисима Юкио однажды высказал предположение, что увлечение автора красотой японской придворной культуры и неподвижным миром Гэндзи могло закрыть от него более грубую, трагическую сторону в истории его страны. Сконцентрировав свои исследования последних лет на людях действия, чьи короткие жизни были отмечены борьбой в смутные времена, Айван Моррис, вероятно, восстановил равновесие, и именно памяти Мисима он посвятил эту книгу. По многим вопросам, особенно политическим, они не сходились во мнениях, но это никогда не мешало их дружбе. *** Мисима зим на русский смысл Японским миксом закручен резко Самоубийством они не виснут Они мешают безумство с детством
Иных съедают такие смыслы Что хаос можно принять за трусость Иные больше боятся жизни Другие думают об исскустве Мисима смерти на русский смысл Ложится пафосно и красиво Но будь он свастикой или иксом Все понимания не приносило Стоит туристом на месте смерти Любого Вермахта или Димы От перемены деталей смерти Мотивы смерти не уловимы *** © Алина Витухновская 
Благородство поражения. Трагический герой в японской истории. Айвас Моррис Авторский сборник Автор: Айван Моррис Языки: Русский Издательство: Серебряные нити
Японский мессия Японский мессия - это отрывок из книги Айвана Морриса "Благородство поражения. Трагический герой в японской истории", глава посвящена трагическим страницам Симабарского восстания и духовному лидеру восстания христиан Амакуса Сиро (1621 - 1638). Этот героический юноша был представлен в качестве Четвёртого сына Неба, предсказанного иезуитским миссионером Св. Франциском Ксавьером. По предсказанию иезуита, Амакуса Сиро должен был возглавить христианизацию Японии. Сам Сиро никогда не заявлял о своей божественности, но его последователи считали его мессией, заявляя в свою очередь, что он мог ходить по воде и извергать изо рта огонь. Сиро возглавлял оборону замка Хара и погиб при обороне. По некоторым данным, возможно, Сиро был побочным сыном Тоётоми Хидэёри. Образ Амакусы Сиро часто встречается в японских фильмах, аниме и в серии файтингов "Samurai Shodown".  Одним из немногих предметов, переживших пожары в Симабара в 1638 году, является флаг молодого предводителя восставших — Амакуса Сиро. На квадратном полотнище из белого шелка со стороной около метра двое довольно флегматичных ангелов западного типа поклоняются огромному черному потиру, возвышающемуся между ними. Над потиром — кругообразное белое поле, украшенное черным крестом, а поверху идут слова на португальском языке: LLOVAD0 SEIA О SACTISSIM0 SACRAMENTO («Да славится наисвятейшее таинство!»).1Странный девиз для знамени японского героя. Хотя, почти все, что рассказывается о малоизвестном юноше с острова Кюсю, который, как сообщают, в возрасте шестнадцати лет, командовал где-то сорока тысячами крестьян в кампании против феодальных властей Японии в эпоху Токугава, достаточно неясно и маловероятно.Сохранилось большое количество материалов о яростном христианском восстании, однако фигура его молодого героя скрывается в тумане фактологической недостаточности. Из-за того, что его ставка в замке Хара была стерта с лица земли, сподвижники и семья уничтожены, а все архивы восставших — сожжены, практически не сохранилось никаких записей того времени, за исключением некоторых коротких упоминаний в официальных отчетах. Соответственно, хотя Амакуса Сиро жил во времена, после которых осталось немало документов, и хотя нет никаких сомнений в достоверности его исторического существования, он остается таинственной фигурой, подобно Ёсицунэ и Масасигэ существующей в нашем сознании на грани фактов и легенд. Биографические сведения о жизни героя увековечены в знаменитой поэме, так называемом «Божественной Откровении», которая тайком распространялась в общинах японских христиан на Кюсю за несколько месяцев до его восстания. Предполагается, что эти пророческие стихи были написаны иностранным священником-иезуитом, выдворенным из Японии где-то за двадцать пять лет до событий; однако они вполне могли быть составлены и позже организаторами восстания, желавшими подчеркнуть тот момент, что, несмотря на молодость и очевидную неопытность, Амакуса Сиро будет принят в качестве предводителя инсургентов. В поэме, составленной на китайском языке, намеренно неясным стилем, говорится следующее: Посему, когда пройдет пять раз по пять лет, Бог придет в этот мир [в виде] мальчика, которому будет два раза по восемь лет. Этот юноша, одаренный от рождения всеми способностями, Без труда проявит свою чудесную силу. Тогда Небеса воспламенят облака на востоке и западе, А Земля заставит цветы расцвести до времени. Уделы и провинции загрохочут и заревут, А обитатели этих мест увидят деревья и поля охваченные пламенем. Все люди будут носить на шее крест с девятью драгоценностями, И внезапно на полях и холмах взовьются белые флаги. Все учения будут поглощены Истинной Верой, И наш Небесный Господь спасет людей этого мира…  Когда разразилось восстание, действительно, прошло пять раз по пять лет и, по еще более чудесному совпадению, Амакуса Сиро действительно достиг возраста «два раза по восемь лет». В том году на Кюсю случилось несколько природных катаклизмов, в некотором смысле совпадавших с предсказанным. Странное красное сияние, подобное небесному огню, наблюдалось на горизонте поздним вечером и перед рассветом; и, что еще более значимо для страны, придающей такое большое значение смене сезонов, рассказывали, что осенью наблюдалось неурочное цветение вишни. Не очень сложно было убедить доверчивых и отчаявшихся крестьян, столь долго терпевших жестокие религиозные преследования, в том, что теперь исполнятся и другие составляющие предсказанного: под руководством Амакуса Сиро, — юноши, обладающего «чудесной силой», они скоро освободятся от своих угнетателей, и белые христианские знамена взовьются над полями и холмами.Верительные грамоты молодого героя подкреплялись отчетами о его чудесных способностях. Говорили, что, подобно Св. Франциску, Амакуса мог сзывать к себе порхающих птиц, садившихся к нему на руки; он пошел еще дальше, побудив их откладывать яйца ему на ладонь. Он также мог бегать по волнам, и в один знаменательный момент его видели идущим по морю у мыса Симабара рядом с огромным горящим крестом, возвышавшимся из вод. После этого оставалось сделать лишь маленький шаг к тому, чтобы провозгласить Амакуса Сиро воплощением дэусу (Deus) — самим Богом, посланным для установления Христианства и, таким образом, — спасения Японии. Пришедшее в середине XVI века, христианство добилось больших начальных успехов в некоторых районах Японии, особенно на Кюсю; однако, как только новые правители династии Токугава стали подозревать, что оно может стать угрозой социальной стабильности и возможным предвестником иностранного вторжения, они подавили его с безжалостной последовательностью. Где-то к 1640 году эта иноземная религия была практически уничтожена, а Симабара стала в некотором смысле ее предсмертной конвульсией. Когда около двух веков спустя запрет был снят, христианские миссионеры вновь развернули активную деятельность в Японии; однако сегодня, после более ста лет прозелитизма и упорной работы, результаты их усилий представляются несерьезными. Даже номинально менее одного процента населения считается христианами; духовное же воздействие христианства в Японии минимально. Все же, несмотря на общее безразличие к этой иностранной вере, история великого восстания, в котором христианство играет ведущую роль, находит ощутимый отклик в сердцах многих современных японцев, а его молодой предводитель-христианин Амакуса Сиро занимает место в ряду национальных героев. Он был особенно почитаем в антимилитаристический период после Войны на Тихом океане, когда превратился в символ молодежного сопротивления «феодальному» угнетению и несправедливости. О нем и о его неудачном восстании было снято несколько популярных фильмов. В одном из них лидер восставших изображается привлекательным молодым человеком с мягкими, тонкими чертами романтического Ёсицунэ. За молодым руководителем следуют две молодые девушки-христианки, семьи которых участвуют в восстании; герой, разумеется, слишком воздушен и идеален для каких бы то ни было земных удовольствий, но эта сдержанность лишь способствует его очарованию. Амакуса Сиро также является героем пьесы («Ранъун» — «Разорванные облака») театральной труппы левого крыла, которая использовала его историю, как парадигму неудавшейся революции. Знаменитый исполнитель женских ролей Маруяма Акихиро («самый красивый мужчина в Японии») привлек к Амакуса Сиро особое внимание, объявив себя его воплощением (умарэ-кавари). В 1972 году популярный исторический журнал начал печатать литературный сериал «Автобиографии», в которой герой описывает свою короткую, драматическую жизнь со времени, когда он был принужден быть свидетелем публичных пыток японских христиан в Нагасаки и у горячих источников в Ундзэн и впервые осознал все те ужасы, которые творили феодальные власти.8Интерес к герою еще более подстегнула недавно сложенная «Песня Амакуса Сиро» (Амакуса Сиро-но ута), особенно нравившаяся студентам, выступавшим против консервативного правительства: И вот они поднялись — христиане из деревень, стонавшие От тирании правителя Симабара. Повергли [управляющего] Мацукура и, под эхо горы Ундзэн, Ах, [провозгласили своей главой] Амакуса Сиро и восстали в Симабара. Теперь тысячи, десятки тысяч из них осаждены в замке Хара; Войска правительства, окружившие их, подавляют числом, [Однако они] крепко сплотились под христианским крестом. Ах, Амакуса Сиро и восстание в Симабара! Амакуса Сиро считается японским героем, поскольку, вооруженный храбростью своей искренности, он и его соратники выступили против превосходящих сил феодального войска и, после начального периода блестящих успехов и нескольких месяцев мужественного, но безнадежного сопротивления, потерпели трагическое поражение. Полнота их неудачи лишь подчеркнули искренность их мотивов и принесла им симпатии хоган-биики, традиционно обретаемые проигравшими. В ходе одного из самых массовых убийств начала нового времени, погибли все восставшие; древний замок у моря, где они укрепились и сражались с таким упорством, сравняли с землей, и вскоре лишь ветер, воющий в развалинах, мог напомнить проезжим о недолговечности, тщете и аварэ человеческих усилий.  Местом великого восстания был полуостров Симабара и близлежащие острова Амакуса, приблизительно в сорока милях через залив от города Нагасаки. Это — одна из самых заброшенных частей дикого, скалистого побережья Кюсю. Мягкая красота моря с сотнями разбросанных островков и их ярким белым песком, обрамляющим чистые воды залива Симабара и моря Амакуса, на фоне сглаженных, покрытых зелеными соснами холмами, странно контрастируют с ужасными событиями, произошедшими здесь в первых десятилетиях XVII века; современному посетителю трудно представить себе, что, подобно Конго у Конрада, это действительно когда-то было «одним из самых темных мест на земле».Западный район Кюсю всегда был самым бедным в стране, и даже в лучшие времена крестьяне маленьких деревень на холмах Симабара и у берегов островов Амакуса жили постоянно на грани бедности. Длительная засуха или неожиданное повышение налогов означало несчастье для них и их семей. Эти места считались всегда чрезвычайно удаленными. Когда один полководец был направлен из ставки главнокомандующего в Эдо (современный Токио), он достиг Симабара более чем через две недели: шесть дней путешествия по суше до Осака и еще десять дней по морю до Нагасаки. Одной из причин трудности подавления восстания была задержка в получении приказов от Сёгуна, который один мог дать все необходимые инструкции. Хотя восстание в Симабара по сути своей было далеко не христианским, большинство участвовавших в нем крестьян и их предводителей, включая Амакуса Сиро, в самом деле были верующими, и религиозное воодушевление играло весьма важную роль. Со времен появления Франсиско Ксавьера и его последователей-иезуитов, приблизительно за столетие до событий, христианство пустило глубокие корни в этом диком и отдаленном уголке Японии. Кюсю являлся центром прозелитизма, а неустанные труды католических миссионеров дали замечательные результаты в бедных, отсталых районах, подобных Симабара. В 1577 году обращенный в христианство повелитель Амакуса приказал всем своим подданным принять истинную веру, либо немедленно покинуть остров; отказавшихся семей было ничтожное число. Тридцать пять лет спустя, несмотря на несколько эдиктов Сёгуна, направленных против иноземной религии, почти весь полуостров Симабара был христианским — от самого даймё, повелителя Арима, до беднейшего крестьянина; жители островов Амакуса, до начала века принадлежавших другому обращенному даймё (знаменитому генералу Кониси), также в подавляющем своем большинстве были христианами. Правительство Токугава, обеспокоенное политическими и военными последствиями распространения христианства, решило, наконец, в 1612 году использовать эдикты, предусматривавшие крайние меры: христианство полностью запрещалось, всем миссионерам предписывалось покинуть страну. Христиане — как японские, так и иноземные — продолжали пренебрегать этими указами, однако теперь власти, словно наверстывая упущенное время, использовали террор, дабы раз и навсегда разделаться с иноземным учением. На протяжении двух последовавших десятилетий практически все оставшиеся в стране иностранные миссионеры были выслежены и убиты; около девяноста процентов из 300000 японских христиан было арестовано, и их либо принуждали отрекаться, либо предавали мучительной смерти. Воодушевленная верой и страстью к мученичеству, христианская община несла свой крест с невероятным терпением, не оказывая даже малейших попыток силового сопротивления. Остров Кюсю — центр японского христианства — стал местом самых жестоких преследований. Чтобы выведать сведения у плененных христиан или добиться их отречения были использованы почти все мыслимые виды пыток и унижения достоинства, которые могли произвести человеческая жестокость и изобретательность. В перечень стандартных методов Главного Управляющего Нагасаки, входило: пытка водой, помещение в яму со змеями, клеймление лица, перепиливание бамбуковой пилой, пытка деревянным конем (при которой к ногам посаженной на него жертве привязывался тяжелый груз), зажаривание живьем и (одна из немногих статей импорта с Запада, с энтузиазмом воспринятая властями) распинание.  В русле дальнейших усилий предотвратить иноземное вмешательство, Бакуфу Токугава издало серию эдиктов, согласно которым большинство иностранцев высылалось из Японии, а всем японцам запрещалось покидать страну под страхом смерти или, в случае, если они ее уже покинули, возвращаться обратно. Первым из таких указов был эдикт из семнадцати статей, изданный в 1633 году; еще более жесткие правила были установлены в 1635 и 1636 годах; как последствие восстания в Симабара, заключительный эдикт 1639 года запрещал португальским судам заходить в японские порты. Эти установления более чем на два столетия положили конец внешней торговле и туризму и полностью лишили оставшихся в Японии христиан внешних контактов и поддержки.Повелитель Мацукура, ставший властителем полуострова Симабара после окончательной победы Токугава в 1615 году, в отношении к своим подданным был сперва обманчиво мягок, однако вскоре он перешел к жестким методам и, после десятилетнего правления, обрел сомнительную репутацию одного из двух самых преуспевших гонителей в Японии. Он был известен, как изобретатель самых изощренных мучений заключенных-христиан. Знаменитым местом пыток были горячие источники Ундзэн (упоминаемые в «Песни Амакуса Сиро») в центральной гористой части Симабара. В Ундзэн, ставшим теперь популярным курортом для туристов, жертв, отказывавшихся отречься, медленно сваривали до смерти в кипящих серных водах на глазах у охваченных ужасом членов их семей и деревенских соседей. На островах Амакуса в нескольких милях к югу, по указанию Бакуфу Токугава правление было передано от бывшего даймё-христианина роду Тэрадзава. Множество беженцев, среди которых было много «ронинов», бежали от гонений в Нагасаки и других частях острова Кюсю, перебираясь на эти острова, где они вливались в христианские фермерских и рыболовные общины. Однако, как оказалось, это было неудачное решение. Хотя Повелитель Тэрадзава и мог быть в какое-то время тайным приверженцем учения, он подверг своих подданных-христиан жесточайшим мукам, в частности сожжению; его сын, пришедший к власти в 1633 году, с энтузиазмом продолжил его дело. К 1637 году политика официального террора и репрессий принесла полный успех: большинство верующих в регионе публично отреклось от Христа, поправ ногами святое изображение (фумиэ) или подписав клятву отступничества. Однако, как вскоре показали события, преследования сделали местных верующих еще более непоколебимыми. Большинство из них, включая Амакуса Сиро и его семью, в душе остались христианами и в тайне продолжали следовать своей вере. Серия инцидентов 1636 и 1637 годов позволяют судить об отчаянном положении местных христиан. В конце 1637 года набожный крестьянин из деревни на Южном Арима, на самой оконечности полуострова, достал старое изображение Господа, которое он хранил в сундуке из боязни, что его кто-нибудь найдет и сообщит об этом властям. С изумлением и радостью он обнаружил, что, пока картина лежала в сундуке, на ней появился оклад. Чудо! Он немедленно сообщил об этом своим единомышленникам, в том числе старшему брату, который был деревенским старостой, и несколько дней спустя все они втайне собрались в его доме, чтобы поклониться картине и восславить Бога. Однако, новость об этой встрече просочилась наружу, и несколько полицейских поспешили в маленькой лодке из ближайшего отделения в Симабара. Они ворвались в дом как раз в тот момент, когда шла тайная литургия, и арестовали шестнадцать участников, включая обоих братьев. Арестованные были связаны и отосланы в Симабара, где их должным образом казнили в назидание другим. На следующий день после того, как было объявлено это мрачное известие, жители деревни праздновали Вознесение, бесстрашно вывесив свои белые христианские флаги. Когда управляющий попытался вмешаться, разгневанные участники убили его. Верующие Южного Арима поняли, что теперь их ждут жестокие репрессии и, вместо того, чтобы ждать пока на них опустится меч, спешно объединили силы с единомышленниками по вере из соседних деревень и стали строить планы захвата местных правительственных учреждений. Через несколько дней разразилось восстание.
|
воскресенье, 20 мая 2012 г.
JapanBlog
Подписаться на:
Комментарии к сообщению (Atom)
Комментариев нет:
Отправить комментарий